На каторгу

Земля еще под пологом
Предутренних теней.
А окна фабрик светятся
В морозной темноте.
Зачахли сиротливые
И звезды и созвездия
Над трубами, дымящими
В глазницы высоте.
И льются, льются нищие,
Закутаны лохмотьями,
Ругаясь на ходу.
И пасть глотает черная
Чешуйчатый поток,
Ползучую змею.
Уж пять часов привычных,
Скрипя, часы фабричные
Ударили, крича.
Пять яростных ударов
Кричащего бича.
Пять ран в пустое сердце
Прилипшего к одру
Глушительного сна.
Пять тысяч острых ран
В густую чешую
Сползающей змеи
С нагретого одра.
Уж скоро солнце зимнее
Над каменной стеной
Покажет, озираясь,
Морозное лицо,
Омытое в крови.
И в грохоте и рокоте
Завертятся, закружатся
Колеса и ремни,
Глумясь и издеваясь
Над жизнью каторжан.

1907