С. П. Щипачеву
Не представляю Пушкина без падающего снега,
бронзового Пушкина, что в плащ укрыт.
Когда снежинки белые посыплются с неба,
мне кажется, что бронза тихо звенит.
Не представляю родины без этого звона.
В сердце ее он успел врасти,
как его поношенный сюртук зеленый,
железная трость и перо — в горсти.
Звени, звени, бронза. Вот так и согреешься.
Падайте, снежинки, на плечи ему...
У тех — всё утехи, у этих — всё зрелища,
а Александр Сергеича ждут в том дому.
И пока, на славу устав надеяться,
мы к благополучию спешим нелегко,
там гулять готовятся господа гвардейцы,
и к столу скликает «Вдова Клико»,
там напропалую, как перед всем светом,
как перед любовью — всегда правы...
Что ж мы осторожничаем?
Мудрость не в этом.
Со своим веком можно ль на «вы»?
По Пушкинской площади плещут страсти,
трамвайные жаворонки, грех и смех...
Да не суетитесь вы!
Не в этом счастье...
Александр Сергеич помнит про всех.
