Под утро мирно спит столица, сыта от снеди и вина. И дочь твоя в императрицы уже почти проведена. А впереди - балы и войны, курьеры, девки, атташе. Но отчего-то беспокойно, тоскливо как-то на душе. Но вроде саднит, а не греет, Хрустя, голландское белье. Полузаметно, но редеет всё окружение твое. Еще ты вроде в прежней силе, полудержавен и хорош. Тебя, однако, подрубили, ты скоро, скоро упадешь. Ты упадешь, сосна прямая, средь синевы и мерзлоты, своим паденьем пригибая березки, елочки, кусты. Куда девалась та отвага, тот всероссийский политес, когда ты с тоненькою шпагой на ядра вражеские лез? Живая вырыта могила за долгий месяц от столиц. И веет холодом и силой от молодых державных лиц. Всё ниже и темнее тучи, всё больше пыли на коврах. И дочь твою мордастый кучер угрюмо тискает в сенях.
1966
Вдоль маленьких домиков белых акация душно цветет. Хорошая девочка Лида на улице Южной живет. Ее золотые косицы затянуты, будто ...
В буре электрического света умирает юная Джульетта. Праздничные ярусы и ложи голосок Офелии тревожит. В золотых и темно-синих ...
Средь слабых луж и предвечерних бликов, на станции, запомнившейся мне, две девочки с лукошком земляники застенчиво стояли в стороне. В ...
Мальчики, пришедшие в апреле в шумный мир журналов и газет, здорово мы все же постарели за каких-то три десятка лет. Где оно, ...
На мыльной кобыле летит гонец: "Король поручает тебе, кузнец, сработать из тысячи тысяч колец платье для королевы". Над черной ...