Из мира уползли - и ноют на луне шарманщики воспоминаний... Кто входит? Муза, ты? Нет, не садись ко мне: я только пасмурный изгнанник. Полжизни - тут, в столе, шуршит она в руках, тетради трогаю, хрустящий клин веера, стихи - души певучий прах,- и грудью задвигаю ящик... И вот уходит все, и я - в тенях ночных, и прошлое горит неяро, как в черепе сквозном, в провалах костяных зажженный восковой огарок... И ланнеровский вальс не может заглушить... Откуда?.. Уходи... Не надо... Как были хороши... Мне лепестков не сшить, а тлен цветочный сладок, сладок... Не говори со мной в такие вечера, в часы томленья и тумана, когда мне чудится невнятная игра ушедших на луну шарманок...
Ноябрь 1923
Ночь дана, чтоб думать и курить и сквозь дым с тобою говорить. Хорошо... Пошуркивает мышь, много звезд в окне и много крыш. Кость в ...
Разгорается высь, тает снег на горе. Пробудись, отзовись, говори о заре. Тает снег на горе пред пещерой моей, и вся даль в ...
О, как ты рвешься в путь крылатый, безумная душа моя, из самой солнечной палаты в больнице светлой бытия! И, бредя о крутом ...
В той чаще, где тысяча ягод краснели, как точки огня, мы двое играли; он на год, лишь на год был старше меня. Игру нам виденья ...
Я занят странными мечтами в часы рассветной полутьмы: что, если б Пушкин был меж нами - простой изгнанник, как и мы? Так, удалясь в ...
