На дачной скрипучей веранде Весь вечер царит оживленье. К глазастой художнице Ванде Случайно сползлись в воскресенье Провизор, курсистка, певица, Писатель, дантист и певица. "Хотите вина иль печенья?" Спросила писателя Ванда, Подумав в жестоком смущенье: "Налезла огромная банда! Пожалуй, на столько баранов Не хватит ножей и стаканов". Курсистка упорно жевала. Косясь на остатки от торта, Решила спокойно и вяло: "Буржуйка последнего сорта". Девица с азартом макаки Смотрела писателю в баки. Писатель за дверью на полке Не видя своих сочинений, Подумал привычно и колко: "Отсталость!" и стал в отдаленьи, Засунувши гордые руки В триковые стильные брюки. Провизор, влюбленный и потный, Исследовал шею хозяйки, Мечтая в истоме дремотной: "Ей-богу! Совсем как из лайки... О, если б немножко потрогать!" И вилкою чистил свой ноготь. Певица пускала рулады Все реже, и реже, и реже. Потом, покраснев от досады, Замолкла: "Не просят! Невежи... Мещане без вкуса и чувства! Для них ли святое искусство?" Наелись. Спустились с веранды К измученной пыльной сирени. В глазах умирающей Ванды Любезность, тоска и презренье - "Свести их к пруду иль в беседку? Спустить ли с веревки Валетку?" Уселись под старой сосною. Писатель сказал: "Как в романе..." Девица вильнула спиною, Провизор порылся в кармане И чиркнул над кислой певичкой Бенгальскою красною спичкой.
<1910>
За тяжелым гусем старшим Вперевалку, тихим маршем Гуси шли, как полк солдат. Овцы густо напылили, И сквозь клубы серой пыли Пламенел ...
Из Гейне В облаках висит луна Колоссальным померанцем. В сером море длинный путь Залит лунным медным глянцем. Я один... Брожу у ...
Жил на свете анархист, Красил бороду и щеки, Ездил к немке в Териоки И при этом был садист. Вдоль затылка жались складки На багровой ...
Ах, зачем нет Чехова на свете! Сколько вздорных - пеших и верхом, С багажом готовых междометий Осаждало в Ялте милый дом... День за ...
В городской суматохе Встретились двое. Надоели обои, Неуклюжие споры с собою, И бесплодные вздохи О том, что случилось когда-то... В ...